Метро 2033. Полуостров Надежды (трилогия) - Страница 45

Из-за сплошной низкой облачности Нанас никак не мог сообразить, далеко ли еще до вечера. То, что пришлось вынести после того, как утром они отвернули на Колу, показалось ему столь долгим, что думалось, будто пора уже начинаться и ночи. Но, поразмыслив и прокрутив в голове минувшие события, он все же решил, что день еще едва ли сильно перевалил за середину.

К его радости, вскоре опять началась настоящая дорога, а еще через какое-то время она, наконец, стала ощутимо поворачивать влево. Окружающий озеро холм стал медленно, но верно отдаляться.

Снег на дороге и вокруг был очень пушистым, рыхлым, свежим. Похоже, здесь совсем недавно прошел сильный снегопад, миновав Колу стороной. И эта нетронутая белизна придала Нанасу уверенности в том, что все самое худшее осталось уже позади, что все у них обязательно будет теперь хорошо.

Начался пологий и длинный подъем. Впрочем, Сейд его будто и не заметил, продолжая бежать легко и размеренно. Нанас, убедившись в этом, стал смотреть по сторонам. Пространство вокруг стремительно расширялось, будто спешило показать путникам свои красоты. Стало видно, что здесь, как и раньше, до Колы, главными хозяевами мира являлись лес и снег. Но если снег был везде одинаково белым, то лес тут не мог похвастаться особой густотой, а деревья стали ощутимо ниже. Тут и там вздымались невысокие, каменистые сопки, белели проплешины озерков и болот, петляли меж ними нитки речек и ручьев. Но все-таки главной владычицей мира по-прежнему была тишина.

Внезапно Сейд начал озираться по сторонам, подняв торчком уши. Ход его также замедлился; пса определенно что-то тревожило. Нанас достал из керёжи дротик, а в другую руку взял нож. Он тоже стал внимательно приглядываться и прислушиваться, но ничего подозрительного пока не видел и не слышал. Правда, как зрению, так и слуху сильно мешала постылая серая морда, надетая на лицо.

– Что случилось? – спросил Нанас, но Сейд на вопрос не отреагировал. Может, не разобрал из-за морды, а скорее – и сам еще не понимал, что именно вызвало его беспокойство.

Юноша уже стал подумывать, что пора бы в любом случае сделать привал, как Сейд вдруг замер. Остановился и Нанас. На фоне заснеженной дороги он не сразу заметил стоявшую посреди нее в пяти-шести десятках шагов впереди от них белую собаку. А когда увидел ее, изумился. Не столько даже тому, что в этом вымершем месте наконец появилось живое существо, сколько тому, как эта собака выглядела. Даже издалека было видно, что у нее такая же большая и круглая, как у Сейда, голова. И, насколько мог разобрать с такого расстояния Нанас, у собаки тоже отсутствовал хвост. Если бы не цвет, который, в отличие от Сейда, у нее был полностью, без единого пятнышка, белым, можно было с уверенностью сказать, что она с ним единых кровей. Впрочем, с учетом того, что мать Сейда была далеко не белоснежной породы, серо- бурый оттенок его окраса легко объяснялся.

– Вот так, – сказал вдруг Нанас.

Сейд оглянулся на него и почти по-человечески кивнул. Похоже, пес тоже был ошарашен. Однако он быстро отвернулся от Нанаса и вновь устремил взгляд на собаку. Их взгляды встретились. Сейд превратился в камень. Собака тоже не шевелилась. Нанас мог бы поспорить – было бы с кем, – что между ними идет оживленный бессловесный разговор. Опасаясь ему помешать, он тоже замер, боясь шелохнуться. И подумал вдруг: а где же остальная стая? Не может ведь эта собака жить тут одна. Что тогда получается: стая их учуяла, а эту собаку послали разузнать, что тут и как? Вот она разузнала, что их всего двое, вернется сейчас к своим, «расскажет», и… жди нападения? Ладно, если стая небольшая, пять-семь зверюг, тогда еще, может, и справимся. А если больше? Все тогда, приехали, что называется. Однако развивать эту мысль дальше Нанас не стал. Изменить он все равно ничего не мог, так что незачем и думать попусту. И он вновь стал наблюдать за безмолвным собачьим «разговором».

Прошло немало времени, прежде чем белая собака отвела взгляд в сторону, встряхнулась, будто вылезла из воды, и уверенно затрусила к ним. Приблизившись к Сейду, она вытянула к нему такую же, как у того, плоскую морду, их носы коснулись друг друга, словно в поцелуе, и Нанас заметил в желтых, точь-в-точь таких же, что и у белоснежной собаки, глазах Сейда столь неподдельную, сумасшедшую радость, что у него мелькнула невольная мысль: «Точно, одно племя. Отпустить его, что ли?» Но он тут же испугался этой мысли: один, без оленей, а теперь и без Сейда, он точно пропадет! Да и не оставит его верный друг, как бы тяжело у того ни было на сердце.

Но то, что произошло дальше, повергло его в еще большее изумление. Деловито обнюхав друг друга во всех полагающихся местах, Сейд и собака замерли бок о бок, будто оленья спарка. Верный друг обернулся.

«Чего застыл, не холодно, вроде, – сказал его ликующий взгляд. – Запрягай давай, поскачем дальше!»

Нанас сглотнул и опустился на край керёжи – ноги от волнения перестали его держать. Сорвав маску – перехватило дыхание, – он начал жадно глотать воздух. В глазах вдруг защипало, и вряд ли это случилось из-за радиации. Слегка отдышавшись, он сказал терпеливо ожидавшей его паре:

– Э, нет, ребята, так не пойдет. Давайте-ка перекусим сначала. Видите, я уже на ногах не стою.

Он протянул руку и достал опустевший лосиный желудок. Там оставалось четыре куска мяса и последняя из подстреленных вечером куропаток. По одному куску он протянул Сейду и белой собаке, два других решил поджарить и скормить им теплыми. Сам же он мог обойтись куропаткой и чаем, а если покажется мало, можно будет сварить похлебку из вяленой рыбы, несколько плоских «щепок» которой валялось на дне керёжи.